(ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ) - Игорь Афанасьев

Поезд вышел на поверхность, перебрался по мосту через Днепр и пронесся по району, в котором были сосредоточены клубы и грандиозные казино. «Монте-Карло», «Лас-Вегас», «Атлантик-Сити», — названия мировых центров кутежа и азарта мелькали на вывесках великолепных сооружений, выстроенных с архитектурными цитатами первооснов. Судя по количеству автомобилей на многоэтажных парковках, казино не страдали от отсутствия посетителей даже в будний день. Проскочив сквозь остров развлечений, поезд понёсся по материку Левобережья. Фил жадно вглядывался в окно, впитывая в себя информацию о городе, в котором ему предстояло начинать новую жизнь.

Другую жизнь.

Внутри вагона интересно было наблюдать за попутчиками и за их поведением, разительно отличавшемся от того, что на протяжении всей своей сознательной жизни человек видит в городе Нью-Йорке.

Никто не задирал ноги на сидения, не швырял под ноги банок из-под «Кока-колы», пластмассовых стаканчиков и пережёванных резинок, и вообще, не свинячил в вагоне. Пассажиры садились вперемешку, и Фил так и не нашел сидений с привычными для Нью — Йорка надписями: «Только для китайцев». Да и самих властелинов мира в толпе было не много, а если попадался таковой, то вел себя вполне пристойно, вежливо, уступая, как, впрочем, и другие мужчины, место женщинам и детям. Большинство киевлян бегло просматривали страницы электронных газет, но у многих на дисплеях мелькали кадры кинофильмов либо страницы книг. Идиллическую тишину нарушали шумные и энергичные группки школьников, но и они старались никому не хамить, не слишком сильно орали в вагоне, не курили и не матерились почём зря.

Доехав до нужной остановки, Фил вышел из вагона и попал в «каменные джунгли» делового мира. Небоскребы банков, страховых компаний, огромные магазины и торговые центры выстроились в очередь за многочисленными клиентами, которые шумной толпой неслись по широким проспектам левого берега. Маленькие кафе и закусочные, а то и просто уличные лоточники, настойчиво пытались утолить дневные запросы многочисленной толпы, а шикарные рестораны готовились к полноценной вечерней программе отдыха. Все парковки были забиты до отказа, а оставить машину у центральных офисов было равносильно ограблению банка — парковочная милиция появлялась мгновенно. Большинство клерков прибывали сюда на метро, оставляя машины на стоянках на правом берегу, где было посвободней и подешевле.

Следуя по маршруту, указанному в розданных всем новоприбывшим информационных листках, Фил быстро отыскал здание агенства «Ной» и поднялся на десятый этаж. В комнате, уставленной плотно стоящими друг к другу стульями, он увидел нескольких знакомых по перелету лиц, но были люди и совершенно незнакомые.

Три неспешных дамы вели запись новоприбывших, а затем по очереди подзывали представителя семьи или эмигранта-одиночку, и начинался монолог, повторяемый в тысячный раз жрицами благотворительности.

Выражение торжества и превосходства над окружающей толпой не покидало лица матрон ни на секунду, а любой заданный им дополнительный вопрос воспринимался как личное оскорбление.

— Я же вам английским языком сказала, — раздражались они по очереди на недослушавшего или недопонявшего посетителя, и тут же переходили на ужасный украинский с преотвратным английским акцентом.

Было ясно, что некоторое время тому назад они находились по другую сторону диалога, но волею судьбы оказались в команде ковчега и теперь благополучно презирали тех, кто барахтался за бортом.

Уже здесь Фил убедился в справедливости бесконечно повторяемой в толпе эмигрантов мысли о том, что знание языка — это капитал.

Он увидел, как мгновенно изменилось лицо важной сотрудницы, когда один из пришедших заговорил с нею на хорошем украинском языке, явно превосходя в уровне собеседницу. На лице у неё промелькнуло смешанное чувство зависти, подхалимства и, одновременно, ненависти; но внешне это никак не ухудшило поведения лицемерки, а наоборот, она услужливо поспешила выложить необходимые документы перед клиентом и избавиться от него поскорее.

Других же посетителей мурыжили достаточно долго — до Фила очередь дошла лишь через три с половиной часа, хотя, при желании, можно было управиться со всеми в три раза быстрее.

Из услышанного за столом он понял, что ежемесячно, пока он будет учиться, ему будут оплачивать жильё, которое он должен был выбрать из предложенного списка адресов. Там же вручили кредитную карточку с определённой суммой на питание и на одежду. Далее он неоднократно был предупреждён, что если каким-то чудом попадёт на работу, то обязан в двадцать четыре часа сообщить об этом в организацию, которая его кормит, поит, одевает, обувает, холит и лелеет в настоящее время.

Обучение было условием обязательным для всех, кто претендовал на помощь. Курсы украинского языка располагались в том же здании, этажом ниже, и его отправили в следующую очередь, где он долго заполнял очередные анкеты, бланки, справки для того, чтобы, будучи вызванным в комнату с экзаменатором, в три минуты убедиться в том, что его познания нового языка находятся на самом начальном уровне. Ему вручили расписание занятий, схему движения поездов и специальную месячную карточку на проезд в метро.

Далее он переместился в огромный зал, где с помощью толпы соратников по эмиграции заполнил еще большее количество бумажек, был сфотографирован, сдал отпечатки пальцев, фотографию роговицы глаза и голосовой штамм. После чего ему была выдана временная квитанция с номером и сообщено о том, что постоянная карточка с его идентификационными кодами придёт по почте через неделю.

Всё происходило плавно, размеренно и нудно.

Отупевшие от скуки клерки пропускали через служебную мясорубку цветастую толпу людей, перемалывая их в однородную серую котлету новых эмигрантов.

Уже к вечеру, выйдя на свободу, Филимон отметил про себя справедливость известного утверждения о том, что если у человека нет денег, то ему приходится платить унижением. Он двинулся в сторону ближайшего банка, для того чтобы частично вернуть самоуважение к своей персоне, а также где-нибудь поесть.

У банковского автомата не было ни души. Отчаянно напрягаясь, Фил пытался прочитать инструкцию на украинском языке и разобраться в том, каким образом получить наличные деньги с заветной карточки.

В отличие от простой американской системы одного секретного кода, здесь он должен был выбрать и зарегистрировать целый пакет защитных команд, прежде чем хотя бы одна гривна могла оказаться в его распоряжении. Фил мучительно нажимал на разные кнопки, но метод проб и ошибок приводил только к одной и той же фразе на экране: «Ви зробили помилку», — о смысле которой он мог только смутно догадываться.

На горизонте замаячила угроза голодной смерти.

Весёлый женский голос за спиной оторвал его от борьбы с техническими и языковыми проблемами:

— За взлом банковского автомата — от десяти до пятнадцати!

Он восторженно отметил, что голос англоговорящий, повернулся к его обладательнице, чтобы получить, наконец, долгожданную консультацию, и обомлел.

Даже дистанция в десять лет не смогла изменить Айрин, подругу его шалопайской молодости. Весёлая студентка писала радостные песни, крутила роман с его другом, любвеобильным поэтом с исторической фамилией Врубель, а затем, одной из первых, уехала в эмиграцию и сгинула для всех друзей в море новой жизни за океаном.

Ныне она стояла прямо перед ним, рот её открывался всё шире, глаза округлялись, и наконец, она завопила на всю улицу:

— Фил!

Они бросились друг другу в объятия, словно встретились два самых близких человека. Радостно и поспешно они стали говорить о друзьях, знакомых, о событиях личной жизни и о переменах в том кругу, который юность очерчивает на долгие годы, а зрелость лишь вычеркивает сегментами, один за другим. Перечисление свадеб, разводов, появившихся на свет сыновей и дочерей, известных и неизвестных адресов проживания близких людей перемежалось взаимными: «А помнишь?!»

Смешные, грустные, но обязательно яркие события прошлого вызывали из глубины памяти всё новые и новые эпизоды, казалось, что цепочка эта выстраивается в знак бесконечности.

— Ой, — неожиданно остановилась на полуфразе Айрин и взглянула на часы, — я же опаздываю на вечерние новости!

В три движения она выудила из денежного автомата некую сумму так стремительно, что Филимон так и не понял принципа его действия.

В этот миг новая мысль посетила разгорячённую встречей голову Айрин, и она, ухватив Фила за руку, потянула его по направлению к одному из небоскрёбов:

— У нас же конкурс в компании! Ты просто везунчик — сегодня последний день!

— А я здесь при чём? — еле поспевал за её шагами и мыслями голодный Фил.